Глубина стратегического плана, внезапность тактического удара, оригинальность комбинационной идеи, дальновидность расчета — эти и другие критерии характерны для целого ряда партий Ботвинника и составляют в совокупности эталон красоты в шахматах. Лучшие его произведения созданы в столкновениях с шахматистами экстра-класса — Капабланкой, Алехиным, Эйве, Смысловым, Талем, Петросяном, Портишем, Решевским, Бронштейном, Кересом, Найдорфом, Флором, Тартаковером и другими.

Размышляя над современной шахматной практикой, над шедеврами прошлого, Ботвинник приходит к выводам философского содержания о сущности шахматной игры. Его статья, опубликованная в 1960 году и представляющая послесловие к сборнику партий «Матч-реванш Смыслов — Ботвинник на первенство мира, Москва, 1958», уже своим заглавием предупреждала читателя о намерении Ботвинника затронуть острый и спорный вопрос: «Искусство ли шахматы?»

«Исповедь» гроссмейстера М.Ботвинника историку И.Линдеру о красоте шахмат.

«Общепризнанно, — заявляет в ней Ботвинник, — что шахматы имеют три стороны: игры, науки и искусства. Но, разумеется, никто не утверждает, что шахматы являются наукой». Но так как в них можно (и нужно!) быть исследователем, то, несомненно, они имеют элемент науки. И далее он утверждал, что «принимая во внимание силу их эстетического воздействия, а также их популярность на земном шаре, мы вряд ли допустим ошибку, если будем считать шахматы искусством. Да, шахматы наших дней, пожалуй, являются одновременно и игрой, и искусством. Они, видимо, стали искусством тогда, когда появились и подлинные художники, и публика, способная ценить красоту шахмат. Необходимо, однако, помнить, что шахматы всегда бывают игрой (если отвлечься от композиции) и лишь изредка полноценным искусством, — слишком редко удается создать партию, подлинно ценную в художественном отношении... Но если этот мастер создал интересную партию, являющуюся произведением шахматного искусства, партия эта живет десятилетия и доставляет шахматистам эстетическое наслаждение».

Своему «кредо» Ботвинник был верен до конца своих дней.